«С мамой говорю по-польски»

Одним из иностранных новичков минского «Динамо» в ходе межсезонья стал защитник Патрик УИРКОШ. Канадец, которому 12 сентября исполнится 28 лет, провел 268 матчей в НХЛ за «Оттаву» и «Колорадо», набрав 74 очка (16+58). В КХЛ, да и вообще в Европе он выступает впервые — и во вчерашней беседе с корреспондентом «ПБ» хоккеист поделился первыми впечатлениями, а также вспомнил основные вехи карьеры и подробно рассказал о своих польских корнях. 

— Совсем скоро тебя ждет первый матч в КХЛ. Нервничаешь?

— Нет. Приятное волнение наверняка возникнет перед первым домашним матчем, но он чуть позже. Пока предстоит выезд, причем для начала — к обладателю Кубка Гагарина «Ак Барсу». Интересно помериться с ним силами.

— Ты раньше следил за Континентальной лигой?

— Меня интересуют все турниры. Но мониторить каждый из них в деталях сложно, ведь в мире так много хоккея. Так что больше наблюдал за приятелями и знакомыми..

— Их в лиге много?

— Немало ребят, с которыми я играл за океаном, со временем перебрались в Европу. Одни в Швецию, другие в Швейцарию, третьи в КХЛ...

— Из «Динамо» кого-то раньше знал?

— Юнаса Энрота — по имени, но не лично. Куинтона Хаудена. Бо Беннетт учился в том же университете, что и я, только в другие годы, поэтому следил за ним, когда он еще выступал в «Питсбурге».

— За океан ты перебрался впервые в карьере. Этот шаг дался тяжело?

— Любое решение, которые ты принимаешь, дается непросто. Но я рад возможности поиграть в «Динамо».

— Пару лет назад ты мог представить, что окажешься здесь?

— Я всегда говорил, что хочу поиграть за пределами Северной Америки. Хоккей дает отличный шанс посмотреть мир, познакомиться с разными культурами. Считаю, мне посчастливилось перебраться в другую страну, увидеть что-то новое.

— Результаты предсезонных спаррингов «Динамо» не порадовали...

— В ходе сбора мы нарабатывали связи, тренировались. Победы выйдут на первый план уже в чемпионате. Я оптимист — начинаем сезон с нуля, как и все остальные, и итоги спаррингов не имеют значения.

— Как проходит твоя адаптация?

— Смена часовых поясов далась тяжелее, чем думал. Все-таки десять часов разницы с Ванкувером. Потребовались четыре или пять дней, чтобы привыкнуть ложиться спать и вставать в нужное время. Но в целом все хорошо. Ребята мне показали город — куда сходить, где поесть, где что купить. Теперь немного ориентируюсь.

— Североамериканцу в Минске легче освоиться на площадке или за ее пределами?

— Конечно же, на льду. А в обычной жизни. Кирилл Готовец, Олег Евенко, Александр Павлович и другие одноклубники помогают с переводом, подсказывают и вообще делают все, чтобы облегчить жизнь мне и другим иностранцам. Конечно, поначалу стресса хватало — надо было заниматься всяческими вопросами с документами. Но сейчас уже проще.

— Твое первое впечатление от белорусской столицы?

— Мне все говорили, что Минск — большой город. А я приехал и смотрю: какой-то он совсем маленький. Оказалось, что это Раубичи. Меня с аэропорта привезли сразу туда. Уже потом в выходной выбрался в город. Он и правда крупный и современный. На Северную Америку не похож — здесь чувствуется отчасти влияние Европы, отчасти России. Беларусь — особая в своем роде страна.

— Наверняка ты гуглил информацию о Минске и нашей стране. Чем интересовался?

— Первым делом глянул, какая здесь арена. Это же место, где мы проводим много времени каждый день. Да и хочется, чтобы у команды была солидная поддержка. Спрашивал у ребят, которые играли в Минске — все сказали, что здесь одна из лучших арен в КХЛ.

— Если бы у «Динамо» был старый и маленький дворец — не поехал бы сюда?

— Я такого не говорил! Но когда видишь, какая здесь новая арена, слышишь о замечательных болельщиках, это лишь усиливает желание играть за команду.

— Что-то в Беларуси тебе кажется непривычным?

— Хм... Может, дороги. В Северной Америке светофоры обычно висят сверху над перекрестком, а здесь они сбоку. На некоторых перекрестках в Минске нельзя повернуть налево. У меня здесь уже появилась машина, так что привыкаю. А в первые дни использовал и такси, и «убер», пару раз спускался в метро...

— Партнеры помогают тебе с переводом. Значит, языковой барьер не мешает?

— К счастью, и тренерский штаб говорит по-английски. Не только Горди Дуайер, но и его ассистенты. А я немного владею польским, в котором многие слова похожи на русские. Это тоже облегчает понимание. Надеюсь, со временем немного заговорю на вашем языке. Пока знаю лишь некоторые слова: «спасибо», «пожалуйста», «налево», «направо».

— В какой степени владеешь польским?

— Так себе. Понимаю лучше, чем говорю сам. Родители мои родом из Польши, и дома они говорили со мной на своем родном языке. Но я часто отвечал им на английском. Все-таки в школе использовался именно он, и так мне было удобнее. Хотя периодически общаюсь с мамой и отцом на польском и вроде как могу объясниться.

— И все же, на каком языке чаще говоришь с родителями?

— С отцом — на «инглише». А с мамой, пожалуй, на польском. Но он у меня, повторюсь, не на слишком высоком уровне.

— Как твоя семья оказалась в Канаде?

— Уехали в восьмидесятых, еще до моего рождения, и поселились в пригороде Ванкувера. Там и живут до сих пор. У отца свой бизнес, а мама работала в доме престарелых. Родители особо не распространялись насчет причин эмиграции. Я так понимаю, им просто хотелось больше возможностей.

— Они рассказывали о жизни в социалистической Польше?

— Наша семья там жила в небольшом городке неподалеку от Варшавы. Его название, честно говоря, не знаю. Отец и мать говорили, что там все было совсем не так, как в Северной Америке. Постоянно повторяли, как нам повезло жить в Канаде. Но они гордятся польским происхождением. И я сам, хотя и считаю себя канадцем, горжусь своими корнями.

— Подозреваю, твоя фамилия по-польски произносится не Уиркош...

— Верчох. Просто в Канаде никто не мог ее правильно выговорить. Учителя в школе думали, что легче сказать Уиркош — так и повелось. Я им никогда не говорил, что надо по-другому. Для меня вообще нет разницы: отзываюсь и на Уиркоша, и на Верчоха...

— В вашей семье соблюдались польские обычаи?

— Да, особенно на Рождество и Пасху. Праздничные кушанья... Вообще мама готовила много польской еды. Например, пироги с колбасой. Я сам так хорошо их не сделаю, предпочитаю североамериканскую кухню.

— В Польше ты бывал?

— Пока нет, но надеюсь восполнить пробел. Сейчас, конечно, все мысли о хоккее, но по окончании сезона можно сделать там остановку на пути в Канаду. Это ведь совсем близко от Беларуси. В Польше у меня полно родственников, хотя, если честно, особо с ними не общаемся.

— Всевозможные рейтинги постоянно называют Ванкувер одним из лучших городов мира. Согласен?

— Да, но я же там вырос, так что мое мнение можно назвать предвзятым. Хотя там действительно красиво. Океан, горы, зелень — а в трех часах езды тундра, где почти никто не живет.

— Как ты пришел в хоккей?

— Мне было лет пять. Взял клюшку в руки и гонял на улице шайбу. Убедил родителей купить мне настоящие коньки. Поначалу много падал, но вставал... К счастью, в семье поддерживали мое увлечение. Они видели, как мне это нравится. Кстати, я младший из троих детей, есть еще брат и сестра. Брат тоже немного занимался хоккеем, но не профессионально. Теперь он тренирует своих сыновей.

— В НХЛ ты в основном выступал за «Оттаву». Как жилось в канадской столице?

— Зимой там холодновато, но в целом это отличный город, в котором приятно жить. Там очень чисто...

— Вообще-то, судя по рассказам динамовских легионеров, самым чистым городом в мире является Минск.

— В этом плане белорусская столица похожа на канадскую. Ухоженность Минска бросается в глаза — не только на улицах, а даже в подземных переходах.

— Живешь далеко от «Минск-Арены»?

— По-моему, в Минске все довольно близко друг от друга. Это не Нью-Йорк, где можно два часа добираться из одной точки в другую. Здесь же от центра до арены можно добраться быстро. Я как раз поселился на полпути.

— Вернемся к НХЛ. Помнишь дебют в лиге?

— Естественно. Тогда «Оттава» встречалась на выезде с «Каролиной», и меня подняли из фарм-клуба. Очень хотел, чтобы родители прилетели на игру из Ванкувера, но они не успели подобрать подходящий рейс. К счастью, совсем скоро я вновь вышел на лед — в Нью-Йорке, в знаменитом «Мэдисон Сквер Гарден». Туда добраться легче, и мои родные прилетели, чтобы взглянуть на меня. До этого они вообще не были в Нью-Йорке, так что заодно посмотрели город.

— Почему в конце концов ты покинул «Оттаву»?

— Обычная история — контракт закончился, пришлось менять команду. Оказался в «Колорадо», где провел непростой сезон с точки зрения хоккея. Но я был рад вновь оказаться в Денвере — в свое время учился там в университете, и осталось много хороших воспоминаний.

— Год назад ты вернулся в еще более знакомые места, подписав контракт с «Ванкувером». Однако за весь сезон не провел в НХЛ ни одного матча...

— Это огорчило, но так бывает. Зато провел хороший сезон в фарм-клубе — «Ютика» пробилась в плей-офф АХЛ, где уступила будущему победителю. А ведь многие в нас не верили...

— В Интернете есть видео твоих драк. Часто приходилось махать на льду кулаками?

— Нет. Лишь когда возникала необходимость.

— А если она появится в Минске?

— Думаю, смогу подраться и здесь. В КХЛ ведь нет правил, запрещающих потасовки? Ну вот.

— Расскажи о своей семье. У тебя ведь двое детей?

— Да, мальчики. Жену зовут Крессон, и мы познакомились с ней в университете. Через пару недель родные приедут в Минск. Я рассказывал жене о Минске, и ей уже любопытно посмотреть на город своими глазами. Вообще считаем так: главное быть вместе, а где при этом жить — не столь важно.

— Для канадца Беларусь — экзотическое место на карте мира?

— Сложно сказать. Может, в плане языка и да. А в целом... Здесь своя уникальная культура. Это интересный опыт. Нам интересно познакомиться с местными традициями, кухней. Я уже пробовал кое-что из белорусской еды — она немного похожа на польскую. Эти картофельные блинчики... Да-да, драники.

— Ты носишь титул чемпиона мира-2015. Это главный повод для гордости в карьере?

— Пожалуй. Хотя выступление в НХЛ — тоже мечта, ставшая реальностью. Мало кому дается шанс провести хотя бы один матч в этой лиге. Но и выступление за сборную тоже стало чем-то особенным. Тем более поиграл вместе с Сидни Кросби — такой шанс выпадает раз в жизни.

— Как Кросби вел себя в команде?

— Никакого зазнайства. Сид выиграл все на свете, но его человеческие качества столь же хороши, как и хоккейные. Он находил время поговорить со всеми, подписал джерси для моих родных... Можно только представить себе, сколько раз в жизни к Кросби обращались за автографом. Но он терпеливо расписывался для семей каждого из нас.

— Помнишь четвертьфинал со сборной Беларуси?

— Да, но даже не назову счет. Я вообще мало помню детали того чемпионата. В голове остались лишь эмоции от первого в жизни выступления за Канаду.

— Наши тогда уступили — 0:9. Выходит, в Минске тебе об этом не напоминали?

— Ха, пока нет.

— Кроме семьи, чем еще увлекаешься?

— Игрой в гольф, рыбалкой. Люблю быть активным. Слежу и за футболом, хотя сам играю неважно. На чемпионате мира болел за сборную Польши. Думал, у нее очень хорошая команда, но, к сожалению, она не оправдала ожиданий.

— Можешь описать свой характер?

— Спокойный, порой люблю уединение. Я не из тех, кто много говорит в раздевалке. В «Динамо» есть ребята, которые любят поболтать и пошутить. Но мой русский пока недостаточно хорош, чтобы их понимать.