Досье. Родился 8 января 1968 года в Уфе. Защитник. Выступал за свердловский СКА, минское «Динамо»-«Тивали» (1987-1988, 1991-1993), уфимский «Салават Юлаев», киевский «Сокол», новополоцкий «Полимир», московское ЦСКА, шведскую «Кируну», датские «Рунгстед» и «Редовре», подольский «Витязь», екатеринбургскую «Динамо-Энергию», ХК «Гомель» и минскую «Юность».

Из интервью «Прессболу» (№165, 15.03.94):

Саша, давайте танцевать, что называется, от печки. Существует мнение, что ваши проблемы с руководством минского тогда еще «Динамо» начались после очередной смены тренера...

- Когда в ноябре 1992 года сняли Владимира Сафонова, на раубичской базе было собрание команды. Игрокам представляли нового тренера Андрея Сидоренко. А после собрания попросили остаться троих – меня, Расолько и Занковца. Андрей Михайлович обьявил, что Алексеева продаем сейчас, а Андрей и Эдик в случае победы в чемпионате Беларуси отправляются за границу со следующего сезона. Мы, конечно, понимали, что тренер вынужден был говорить это с чужих слов, слов своего руководства, но...

Но позвольте! Вы, кажется, должны были быть благодарны за предоставленную возможность пожить в достатке не на закате спортивной карьеры, а в самом расцвете сил.

- Может, кому-то игра в третьеразрядном немецком клубе и покажется достатком, но только не мне. Полсезона, проведенных в Германии, для меня как хоккеиста были потерянным временем. Я тренировался, пил с бюргерами пиво и размышлял о превратностях судьбы. Я не понимал, для чего меня отправляли в «Вильхельмсхафен» к Андрею. Дмитриеву и Сергею Хаткевичу третьим лишним иностранцем, пока не дошло, что таким образом руководство клуба «решило» мой, а точнее – свой квартирный вопрос. Мне просто не хотели давать давно обещанное жилье, а потому и «сплавили» подальше. При переходе из «Немана» в «Динамо» я за язык никого не тянул. Но сначала президент Игорь Макаед пообещал обменять мою гродненскую квартиру на минскую, и это было одним из основных пунктов контракта с МХК «Динамо», затем заговорил о предоставлении возможности вступления в кооператив, затем... Мне посоветовали сменить клуб.

А как же условия контракта?

- Такой же вопрос я задал и президенту. В ответ было предложено поиграть за границей, в «Вильхельмсхафене». Меня не устраивали условия, на которые в свое время были вынуждены согласиться Дмитриев и Хаткевич, но Игорь Николаевич тут же нашелся, заверив, что буду получать не 1800 марок в месяц, как Андрей с Сергеем, а на тысячу больше. На это я и купился. Хорошо, говорю, уеду из Минска, но только после того, как вы выполните условия контракта. Не волнуйся, сказал президент, квартиру ты получишь к новому, 1993 году, «я тебе детьми клянусь». Ну детьми, так детьми, тут дело святое – только гад не поверит. Уезжая, в кабинете у Макаеда подписал присланный, как мне обьяснили, по факсу контракт.

...Спустя неделю после приезда в Вильхельмсхафен узнал, что клуб... никакого контракта со мной не имеет. В Минске просил Макаеда отдать мне подписанные бумаги, чтобы доставить их в Германию собственноручно. «Нет, – прозвучало в ответ, – почтой надежнее»...

Короче, оказался я в богатой стране на правах бедного родственника. Про то, что было в Минске, новые хозяева предложили забыть, а на стол лег новый контракт с условиями, аналогичными условиям Хаткевича и Дмитриева. Но и это еще не все. В Минске я высказал опасения по поводу возможности быть третьим лишним иностранцем в команде. Не хотелось, знаете ли, переходить дорогу товарищам. И в этой ситуации Игорь Николаевич за словом в карман не лазил, и сразу отмел все проблемы. В итоге же в «Вильхельмсхафене» я оказался в глупейшем положении, а играл только тогда, когда Хаткевич получил травму.

А что касается обещанной к 1993 году квартиры в Минске, то, несмотря ни на что, всем детям на земле я по-прежнему желаю только здоровья...

Вы не пытались расставить все точки над «I» при встречах с руководством «Тивали»?

- Пытался, но никогда конкретного ответа на свои вопросы не получал. Однажды понял, что это – болото – и лезть в него больше не хочется. Надеюсь, что никогда в жизни форму команды Макаеда я уже не надену. Ведь даже если ты свое отслужил или стал кому-то неугоден, с тобой в нормальных клубах стараются расстаться по-человечески.

Быть мажет, вы сгущаете краски? Возможно, к остальным легионерам клуб относится теплее...

- Не думаю. Все бывшие для «Тивали» – отрезанный ломоть. Или импортная коровка, которую при оказии можно отсюда хорошенько подоить. Старые же заслуги как-то не в цене. Я не знаю еще одной такой команды, например, в которой бы ее «родные» легионеры не имели бы возможности потренироваться в период отпусков. Да мало ли чего еще? Понимаю, что жить сегодня здесь трудно не только хоккеистам. Но спросите у любого ныне играющего на чужбине игрока «Динамо»-«Тивали»: «Кто обеспечил ему вторую часть спортивной карьеры?» Игорь Матушкин сам себе нашел в Швеции клуб и вывел на него для последующих торгов «Тивали». То же самое можно сказать о Викторе Карачуне, Андрее Расолько... Хаткевича с Дмитриевым в свое время устроил «опальный» начальник команды Юрий Никонов. Об «американцах» и вовсе речи нет. Другими словами, если думаешь остаток игроцкой жизни поработать не в дерьме – ищи себе контракт сам. А когда найдешь – приходи к Макаеду, и он получит за тебя денежки... Впрочем, эту тему развивать пока не хочется.

Собратом в борьбе за место под солнцем стал Андрей Расолько...

- Как я уже сказал, его пообещали устроить перед началом нынешнего сезона в зарубежный клуб. А в межсезонье вдруг об этом «забыли» и предложили продлить контракт до декабря. Естественно, Андрей отказался и ушел из «Тивали». Если бы польский вариант не прошел, мы бы сейчас играли за новополоцкий «Химик». Большое спасибо Юрию Перегудову, что в трудное для нас время помог не разучиться играть в хоккей. Во-первых, в «Химике» нам предложили неплохие материальные условия, на порядок выше тех, что были в «Тивали». Во-вторых, существовала договоренность, что при первом удобном случае «Химик» беспрепятственно отпускает нас за границу…

…Оставим клуб. Ваши обиды на «Тивали» известны. А как же сборная?

- Да, Андрей Михайлович звонил, приглашал. Я вежливо отказался. Хотя, если честно, то и я, и Расолько очень хотели бы играть в сборной Беларуси. Просто обиды, о которых вы сказали, настолько велики, что невольно выплескиваются и на все остальное. Если говорить честно и конкретно, то я очень уважаю Сидоренко как специалиста, но под его началом играть не буду. Для меня он остается тренером того же «Тивали»…

…Свой последний матч за «Динамо» помните?

- Перед тем, как уехать в Германию, в последний раз я играл против питерского СКА. Это было 19 ноября 1992 года. Забил две шайбы, одна из них стала 4000-й в истории «Динамо». Все знали, что это мой последний матч. Никто не подошел, не поздравил. Спустя пару дней «Прессбол» напечатал «некролог», дескать, Алексеева проводили в Германию. Когда вернулся, сыграл в последней игре первенства Беларуси в составе «Тивали». Основа тогда уехала на турнир в Санкт-Петербург, набрали из «Юности» пацанов, да мы с Хаткевичем…

…И последнее. С Минском вас что-нибудь еще связывает?

- Конечно! Здесь у меня много друзей. Правда, из служебной квартиры «Динамо» давно выгнали. Вещи вывезли и бросили в коридоре хоккейного общежития на Денисовской. Так они и валялись там, пока перед Новым годом не приехал и не перевез их в Гродно. После 20 марта поеду в Гродно и постараюсь сделать то, что не сумел сделать за три года президент «Тивали»: обменять свою квартиру...