Досье. Родился 2 апреля 1966. Воспитанник минской СДЮШОР «Юность» (тренер – А. Овсянников). Нападающий. Выступал за минские «Динамо» (1985-1987) и СКИФ-ШВСМ, гродненский «Прогресс»-ШВСМ («Неман»), минский «Тимлайн». Чемпион Спартакиады народов СССР (1982).

Из интервью газете «Прессбол» (№1688, 30.07.2004):

Игорь, что вынудило вас оставить вить хоккей в расцвете сил?

- Еще во время летней подготовки в составе «Немана» к сезону 1992/93, играя в футбол, повредил колено. Прошел несколько курсов лечения, но ни один из них не довел до конца. Да и диагноз гродненские врачи неправильно поставили, прописав физиотерапевтические процедуры, хотя требовались более радикальные методы. Так и начал выходить на лед с травмой.

Доктор перед каждой игрой вводил обезболивающие средства, и я кое-как терпел. Зато после матчей хотелось на стену лезть. Необходима была операция. Но уж очень желал сыграть за сборную, поэтому визит к хирургу решил отложить. А во встрече против Казахстана не принял участия по причине уже другой травмы – сильного ушиба грудной клетки. Украинец Анатолий Найда постарался, от души приложившись локтем. В общем, остаток сезона ушел на лечение. Причем рассчитывать на помощь клуба не приходилось. Тогдашний президент «Немана» Владимир Шенько сразу предупредил, что денег нет. Отправился на обследование в Литву. В клинику, где знаменитого баскетболиста Сабониса оперировали. За свой счет купил билет, записался на консультацию. А там мне, как гражданину другого государства, назвали цену, в четыре раза превышающую тариф для литовцев. Лечение обошлось бы в сумму примерно в триста долларов. По тем временам очень приличная сумма. Вернулся несолоно хлебавши и решил попытать счастья в московском ЦИТО.

Но там оказалось еще на сто долларов дороже...

Тогда дали мне в клубе сотню «баксов» и отправили в Минск, в НИИ травматологии и ортопедии, где как раз новое оборудование для микрохирургии закупили.

Вскрыли там мой сустав и ужаснулись: «Ты что с ним сделал? Он ведь у тебя изношен, как у старика!» Я не стал шокировать эскулапов и признаваться, что полсезона на уколах отыграл. Просто сказал, что тренировался с больным коленом. «Да, парень, похоже, ты сам себе приговор подписал!» Хрящи уже стали разваливаться, а операция по их восстановлению в Германии стоила 10 тысяч дойчмарок.

В общем, врачи недвусмысленно дали понять, что о спортивной карьере лучше забыть. Но я ведь больше ничего не умел и попросил руководство «Немана» дать мне еще один шанс. Работал по индивидуальной программе, начал потихоньку кататься. А потом в первом же матче шайбу забросил. Правда, когда ускорялся, прихрамывать начинал. Ловил себя на мысли, что чем-то напоминаю Володю Волохова. Кстати, в свои 48 он еще и теперь за ветеранов выступает. И объехать его очень непросто. Мне же ковылять довелось недолго. Во время одной из тренировочных игр вновь досталось больному колену. Аж сознание потерял. Последовала еще одна операция, после которой думать о восстановлении было бесполезно. Не было даже гарантии, что ходить без трости смогу. «Неман» продержал меня до конца 1993 года и расторг контракт, взяв на мою ставку молодых ребят. А мне и коньки на память взять не разрешили, чтобы на гвоздик повесить. Сказали сдать все, вплоть до шнурков. Признаться, обиделся я тогда на руководство здорово. Не последним ведь человеком был, до злополучной травмы в лучших снайперах числился. А ушел со скандалом. Горький осадок на душе остался. Лет пять потом хоккей видеть не мог. И по телевизору не смотрел, и в газетах не читал.

Теперь вспоминаю, за какие гроши мы тогда играли, и диву даюсь. Хорошо, если 30-40 долларов в месяц платили. И то не всегда деньгами. У «Немана» спонсором мясокомбинат гродненский был. Так нам премии свиными и говяжьими ребрами выдавали. Холодильник был забит.

Начало вашей карьеры было отмечено ярким событием. В 1982 году команда БССР, укомплектованная в основном воспитанниками «Юности» 1966 года рождения, стала чемпионом V зимней Спартакиады народов СССР. Это была первая победа белорусского хоккея.

- Настраивая на турнир в заполярном Норильске, нам говорили, что едем на малую Олимпиаду. Были очень серьезная подготовка, качественное питание, медицинская и фармакологическая поддержка: витамины, соки. Экипировали по последнему слову. Проводились интенсивные тренировки. Причем шла ожесточенная борьба за место в составе, даже до драк доходило. Ребята как-то быстро повзрослели, стали ответственнее. В общем, школу прошли приличную. Мы ведь юношеским составом выступали в чемпионате БССР среди мужиков. И хоть индивидуально подрастающим звездам советского хоккея, среди которых были Семак, Вязьмикин, Татаринов, Белошейкин и прочие, мы уступали, победили за счет сплоченности, самоотверженности, хорошей силовой подготовки.

 Кстати оказалась и помощь трибун. Дело в том, что в Норильске на заработках находилось очень много белорусов. Они составляли около половины населения города. И, естественно, активно за нас болели. А после матчей угощали вкусными тортами. Так что выступали почти в родных стенах. Только холодно очень было. Проснешься утром, выглянешь в окно, а на электронном табло возле гостиницы – «минус сорок». На улицу носа старались не высовывать.

С кем выходили в одном звене?

- Я почти всегда играл с одними и теми же партнерами – с Ковалевым и Хаткевичем. Сначала в «Юности», а позже – и в «Динамо». С Андрюхой Ковалевым и вне площадки тесно общались. Кроме того, что у нас фамилии созвучны, мы ведь даже родились в один день – 2 апреля 1966 года. Отмечали «дни варенья» то у него в Витебске, то у меня в Минске.

А как начинался ваш путь в хоккей?

- С первого класса футболом занимался. А как-то зимой, уже в девятилетием возрасте, сосед затащил в парк Горького. Там как раз набор в секцию проводился. Площадку с искусственным льдом я увидел впервые. Огромное пространство, яркое освещение. Народу полным-полно. Я ведь до этого только на речке в Марьиной Горке, где жил до семи лет, катался. Так что впечатлений море. Наставнику Анатолию Овсянникову я понравился. Проявил смекалку, обосновавшись на пятачке возле ворот. Все, что рядом летало, своей переломанной и перемотанной клюшкой исправно отправлял в сетку. Тренер спросил: «Мальчик, ты откуда?» – «Я в футбол играю» – «Никаких футболов. Заканчивай с этим делом, давай в хоккей. Вот тебе форма, завтра приходи на тренировку». Ребята, которые уже по полтора года занимались, рты пооткрывали. Амуницию ведь надо было заслужить! Впрочем, в футбольной ДЮСШ-5 у Геннадия Неверовского меня в свое время тоже в первый же день экипировали. Так я был поставлен перед выбором. Какой-то период разрывался между футболом и хоккеем, плаванием занимался. Но в итоге перевесил хоккей. Правда, через несколько лет Овсянникова перевели из «Юности» в ДЮСШ-12, и он забрал с собой шестерых своих воспитанников. Так мы стали соперничать со сверстниками из парка Горького. Условия у нас значительно хуже были, льда постоянно не хватало, и постепенно бывшие партнеры ушли вперед, громили нещадно. Особенно Слава Черчес усердствовал. У него такой бросок сильный был. Отец его с шести лет дрессировал. Да и сам он талантливый был, мог достичь высоких результатов, если бы не пагубная страсть к алкоголю, недавно уложившая некогда здорового, сильного мужика в могилу. Такая же печальная участь постигла, если помните, и его отца – неплохого детского тренера.

Впрочем, вернемся в детство. Достойной конкуренции «Юности» ДЮСШ-12 составить не смогла, и перед Спартакиадой Валерий Польшаков отобрал восемь лучших к себе в команду, которая начала готовиться к поездке в Норильск. Мы ведь туда два раза наведывались. Весной был финальный этап, а осенью – один из отборочных.

Два года назад заслуженный тренер страны Валерий Польшаков, под руководством которого была добыта победа на Спартакиаде, собирался протрубить сбор и отпраздновать знаменательную дату, провести матч ветеранов...

- Валерий Константинович вышел на меня месяца за четыре до празднования юбилея. Попросил помочь разыскать ребят. Предложил потренироваться вместе месяц-другой. А потом, в зависимости от того, какую форму наберем, подумать над выбором соперника в матче-чествовании. Наиболее активно поддержали наставника я, Андрей Ерохин и Игорь Стасеня. Поначалу однокашники вроде соглашались, но потом оказалось, что у большинства свои планы. Не загорелись они этой идеей. Потому приурочили эту дату к 25-летию школы «Юность», которое отмечалось тоже в 2002 году. Из воспитанников собрались Эдик Дьяконов, Саша Лисафин, Андрей Ковалев, редактор вашего «Прессбола» Володя Бережков... Вручили нам часы памятные, поздравили. Анатолий Беляев, который был директором школы, организовал в своем кабинете банкет. В общем, не вышло пышных торжеств. Почему? У всех давно своя жизнь, причем не всегда связанная с хоккеем. Ведь многим способным выпускникам не нашлось места в командах. Клубов тогда на всех не хватало, не то что сейчас. Пришлось идти в армию, которая сломала карьеры способных парней. Особенно обидно за Виталика Гусева. Таких талантливых центрфорвардов в Беларуси немного рождалось. Пророчили ему большое будущее. Катание, техника, смекалка! «Не голова, а дом правительства!» – это тоже про него. Вместе со Славой Черчесом, Игорем Автоненко, Сергеем Кривошеиным его привлекали в юношескую и молодежную сборные СССР. Но так вышло, что накануне выпуска у него была травма ноги, и устроиться в какую-нибудь команду ему не удалось. А тут вызвали в военкомат на медкомиссию, которая признала его годным к службе и тут же вручила повестку. В итоге Виталик по полной оттрубил в Афгане и вернулся оттуда весь прокуренный.

А как вы попали в «Динамо»?

- После окончания хоккейной школы в 1985 году меня активно звал Леонид Коток, начальник гродненской команды КСМ, выступавшей в первенстве БССР. Заодно решился бы и вопрос с армией. Я принял его приглашение и в конце июля зашел в парк Горького на каток «Юности» сдать форму. А там как раз «Динамо» каталось. И мои сверстники Ковалев, Автоненко, Каленик уже у Владимира Крикунова были. По ходу предыдущего сезона я тоже иногда к тренировкам привлекался. Но мои мелкие габариты (рост – 173, вес – 63), видимо, не впечатляли наставников, поэтому они не спешили оформлять со мной отношения. Так вот, стоял я у бортика, наблюдал за тренировкой. И тут подъехал Крикунов. Стал интересоваться планами. Я ответил, что собираюсь в Гродно. Владимир Васильевич по-отцовски похлопал по плечу, пожелал удачи и пообещал, что будет за мной внимательно следить. Ну, а я сдал форму и понуро побрел к выходу. Дело в том, что я раньше всех своих товарищей по школе женился. Едва только 18 исполнилось. Любовь очень сильная была. Ухаживал красиво, стихи по ночам писал. Ну и неаккуратные, как говорится, первые взаимоотношения – дочурка родилась. Поэтому из Минска уезжать, понятное дело, не хотелось. Разлука казалась смерти подобна. Уходил я со стадиона грустный-грустный и вдруг услышал вдогонку: «Ковалэвски!» Это администратор Степан Хачатрян позвал. Сказал, что Крикунов хочет со мной поговорить. Без особых надежд дождался конца тренировки. «Через 15 дней выезжаем на спарринги с рижским «Динамо» и ЦСКА. Вот твой шанс, готовься! Иди к Степе за формой». Я уже больше трех месяцев на коньках не стоял, в тренажерный зал не ходил и кроссов не бегал. В деревне помогал дом родственникам строить. Бригада веселая подобралась. Ни о каком режиме и речи не велось. А тут за две недели надо форму набрать! Но все равно помчался домой, как на крыльях. А в пять часов вечера уже был на тренировке. После обследования доктор сделал заключение о полной растренированности, и, чтобы форсировать подготовку, мне были назначены трехразовые занятия. От сильных нагрузок несколько дней рвало кровью. Но признаваться в этом никому не стал. Просто втихаря блевал за бортик. Доктор Георгий Затковский увидел, сказал об этом Крикунову. Тот усмехнулся: «Смотри, какой настырный, зараза. Блюет, но молчит!» Но у меня другого выхода не было. Только через эти пытки я мог закрепиться тогда в составе. Видимо, выносливость произвела впечатление на тренера, и он взял меня в турне. Тем более что с каждой тренировкой я прибавлял и за 15 дней обрел неплохие кондиции. Сыграл по одному матчу в Москве и Риге. Конечно, крупно уступили, но в Белокаменной даже поучаствовал в голевой атаке, однако довольно курьезную шайбу в ворота Третьяка записали на счет Володи Меленчука. Я особо и не спорил. К тому же на разборе полетов Крикунов выделил только меня. В одном из моментов при отборе шайбы удалось на скорости припечатать к борту зазевавшегося габаритного Касатонова. И это моими-то 65 килограммами! После этого за мной устроил настоящую охоту возмущенный такой наглостью Фетисов. И пока не сломал на хребте клюшку, не успокоился. Вообще тот поединок помню и сейчас во всех подробностях. Например, как сверстник защитник Игорь Автоненко три раза в течение периода жестко встретил Владимира Крутова. Звездный форвард пытался выполнить свой излюбленный финт, но гренадер Автоненко не поддался на обманное движение, и в результате невысокий Крутов крепко ударялся головой в плечо минчанина. Да так, что шлем армейца подлетал высоко вверх.

Не меньше впечатлений осталось и от поездки в Ригу, где с раскрытым ртом следил за действиями Хельмута Балдериса. Латыш, кроме всего прочего, оказался пижоном и шутником. Выехал на раскатку в гамашах с кожаными латами и в солнцезащитных очках! Но его мастерству и хоккейному долголетию можно только позавидовать. Он и сейчас находится в хорошей форме, блистает во многих ветеранских турнирах. По возвращении в Минск меня и взяли на ставку в «Динамо».

Кого еще из сверстников приняли в команду?

- Кроме упомянутого Автоненко, также Сергея Хаткевича, Андрея Ковалева, Вячеслава Черчеса, Игоря Барталевича, Владимира Каленика. На год моложе были Александр Гальченюк, Алексей Гиро и Дмитрий Медведев. Дружина получилась молодая, задорная. Первый сезон мне удался неплохо. Стал, по-моему, третьим по результативности в команде. Поначалу чаще выходил на лед с ветеранами Анатолием Михайловичем Варивончиком, Владимиром Меленчуком, Андреем Дмитриевым, подменяя на левом краю Михаила Захарова, Сергея Тукмачева, Славу Черчеса. А когда из наигранной тройки из-за травмы выбыл Черчес, стал выступать в сочетании с Хаткевичем и Ковалевым. С этими партнерами, наверное, провел в «Динамо» больше всего матчей и чувствовал себя с ними комфортнее всего. Причем не только сам забрасывал шайбы, но и старался создавать удобные моменты для товарищей. Не хотел казаться эгоистом. Меня ведь взяли в команду в последний момент, поэтому испытывал какой-то комплекс, чувствовал себя будто обязанным. Это ощущение, кстати, и по жизни меня преследовало. Никогда не жадничал. Страдал, если можно так сказать, чрезмерной честностью, порядочностью. Порой в ущерб себе. Приведу случай, имевший место в Гродно, в «Прогрессе»-ШВСМ. На команду выделили квартиру. Получить ее должны были либо я, либо защитник Олег Путиленко. Тренер сказал, что если забью больше всех – жилье достанется мне. Я стал лучшим снайпером и начал готовиться к новоселью. Но Олег подошел и попросил уступить очередь ему. Мол, через полгода на команду придет еще одна квартира, в нее и заселишься. Он сам уфимец, и его семье жить было негде. Мои же близкие все равно в Минске. Его аргументы показались мне убедительными, и я пошел навстречу. На меня в команде все смотрели, как на идиота. Но я своего решения не изменил. А через полгода получил причитающиеся мне квадратные метры. Зато Путиленко поступок оценил и благодарен мне по сей день.

Не обидно было, когда «Динамо», которое вы покинули после двух сезонов пребывания в нем, без вас вышло в высшую лигу?

- Второй чемпионат начался с неприятной травмы локтя, который долго не мог зажить. Да и физически себя как-то неважно чувствовал, хотя добросовестно отпахал всю предсезонку. Крикунов меня и из команды выгонял. «Сдавай форму и занимайся чем хочешь!» Как потом узнал, таким образом он хотел разбудить мое самолюбие и одновременно дать отдохнуть. Но какой там отдых! Семью-то кормить надо было. И я шел в Степянку разгружать вагоны. Труд тяжелый, отчасти заменял тренировки. Но труднее всего было отвертеться от новых коллег, которые норовили выпить с «чемпионом». Но я сумел убедить их, что режим мне нарушать нельзя. Через пару недель Крикунов позвал назад. А к этому времени в «Динамо» подтянули молодежь 1968 года рождения. И тренер, ссылаясь на то, что в составе переизбыток игроков моего амплуа, поставил мне задачу «сожрать» Мишу Захарова, у которого дела явно не ладились. А Миша – такой человек, ему палец в рот не клади. В борьбе за выживание не гнушался любых способов, и ожидать от него можно было чего угодно. Например, в одной из рядовых тренировок в противоборстве с Автоненко он клюшкой в вытянутых вперед руках высадил товарищу по команде всю верхнюю челюсть. Вскоре после этого перспективный защитник закончил карьеру... Я считал, мне достаточно просто обойти конкурента в результативности, что вполне удалось, поскольку у Захарова была голевая засуха, отчего он очень злился. Но тренеры решили, что этого недостаточно. Я, оказывается, должен был еще и «затоптать» его физически. Наставники и партнеры постоянно подзуживали меня на драку. Но это не мой профиль, и я упорно не соглашался. Особенно старался заводить меня голкипер Володя Семенов. Помню во время выезда в Ленинград он так меня достал, что я не выдержал и дерзко ответил ветерану: «Да отстань ты, старый пень!» Надо было видеть удивленные Володины глаза. Секунду спустя он сбросил перчатки и мы сошлись врукопашную. Вся команда расступилась и с интересом наблюдала за экзотическим зрелищем: Глядите, Ковалевский дерется! В принципе урок пошел впрок, и после этого самолюбие все-таки взыграло. Но следующий сезон тем не менее провел уже в новообразованной команде СКИФ-ШВСМ, в которую были отправлены многие динамовцы. Потом, поиграв в литовском Электренае она переехала в Гродно, а Сафонова у штурвала сменил начинающий тренер Анатолий Варивончик. Мне нравилось работать под его началом. Он прививал команде интересный, комбинационный стиль игры, а еще доверял подопечным, умел вселить веру в себя, по-спортивному разозлить. Все помнят «матчи века», когда гродненский «Неман» отбирал очки у «Тивали» в чемпионате Беларуси, а еще ранее «Прогресс»-ШВСМ обижал «старшего брата» в переходном турнире, ставя под угрозу сохранение динамовцами места в высшей лиге чемпионата СССР. Ребята были исполнены амбициями и в то же время дружны, ибо надеялись именно этим коллективом выйти в элиту. Никто ведь не знал, что Союз распадется. Но и потом парни нашли себя в большом хоккее: если помните, в Гродно выступали будущий капитан сборной Беларуси Александр Андриевский, Олег Хмыль, Олег Романов. Двоих последних годы спустя пригласил в Тольятти директор ВАЗа, когда мы в гостях местное «Торпедо» обыграли. Он тогда зашел в раздевалку нас поздравить и очень удивлялся, узнав о размере наших зарплат. Да и Руслан Салей защищал цвета «Прогресса».

Мне же после хоккея, с которым расстался из-за травмы, пришлось в жизни перепробовать многое. И унитазы на «Керамине» отливал, и телевизоры собирал. Какое-то время был и.о. директора минского рынка «Заходні». Ну а сейчас возглавляю Минскую областную организацию «Белорусское добровольное пожарное общество», которое возрождено на территории нашей страны спустя сотню лет. Мы работаем в связке с МЧС и занимаемся просвещением населения в вопросах противопожарной безопасности и противопожарных систем. А в августе будем проводить в Минске чемпионат мира по пожарно-прикладным видам спорта. Для наших болельщиков это в новинку. Но зрелище стоит того, чтобы на него посмотреть. Тем более что квалификация белорусских пожарных в мире высоко котируется – они прошлогодние чемпионы.