Олег Евенко 9 лет прожил в США, а в «Динамо» заработал репутацию самого жесткого защитника

Германия, американская семья и никакой диеты

— До подписания контракта с минским «Динамо» в 2018-м вы девять лет прожили в Северной Америке. Интересный опыт?

— Да, я впервые приехал в Штаты в 18 лет. До этого провел сезон в Германии. Вот он получился намного более стрессовым. Это был первый опыт самостоятельной жизни без родителей, еще и за границей.

В Германии снимали квартиру с Сергеем Стасем. Помню, как мы, два тинейджера, учились обустраивать быт, готовить. Сергей в этом плане был попрокачаннее меня. Он мог запечь курицу, а я — максимум пожарить яичницу. Зато за год в Германии уже научился готовить макароны и сэндвичи, смешивать колу с фантой — это был прогресс (улыбается).

— Почему в Америке оказалось проще ко всему адаптироваться?

— Два года до поступления в университет я играл в юниорской лиге в Северной Дакоте и жил в семье, с которой мне очень повезло. Было прикольно наблюдать, как по-другому там строятся быт и семейные отношения.

Впервые жил не в квартире, а в частном доме с гаражом и задним двориком. В подвале были обустроены три комнаты, где дети играли в хоккей напольными клюшками.

Помню, поначалу удивлялся, что родители принимающей семьи закупали продукты на неделю, а то и месяц вперед. Я привык, что мы с моими родителями набирали в минских магазинах еды на пару дней. У нас ведь как принято: купил молоко — надо выпить, а то испортится.

А в Америке, не знаю как, но все могло храниться намного дольше. Открывал шкаф, а там полно газировки, хлопьев! В 18 лет я не соблюдал никакой диеты, не знал толком, что вообще такое хоккейная диетология, так что мог себе позволить всякое (улыбается).

— Американцы так основательно закупаются, чтобы сэкономить время в течение недели?

— Думаю, это одна из причин. Плюс там нет общественного транспорта. Все приходится делать на машине. Пешком в магазин особо не сходишь, особенно зимой, когда температура воздуха — минус 30°C. Я даже покупал себе специальную защитную маску на лицо, чтобы ничего не обветрить.

А весной, когда снег начинал таять, возникала другая проблема — реки выходили из берегов и затапливали близлежащие дома. Жители всего города съезжались, чтобы помочь соседям, даже если лично их затопления не коснулись.

В сумме собиралось человек 300. Одни работали физически, другие готовили еду и угощали остальных. Мы с моей семьей помогали таскать тяжелые мешки с песком — можно было даже спину надорвать, такими увесистыми они были.

Но мне нравилась сама идея — помогать соседям, понимая, что и ты сам однажды можешь оказаться в подобной ситуации. Это своего рода социальная ответственность.

Церковный хор, расслабленность, сырое тесто

— За эти годы получилось привыкнуть к американскому укладу жизни?

— Я старался жить по их традициям и правилам. Меня, конечно, никто не заставлял, но это было интересно. Например, по воскресеньям ходили с принимающей семьей в лютеранскую церковь. Могу сказать, что наши храмы выглядят душевнее: стоят свечи, играет тихая мелодия, царит аура духовности.

А в Америке все намного проще: прихожане садятся на скамейки, читают в повседневной манере молитвы по книгам, потом вместе начинают петь. Я тоже подпевал — чувствуешь себя как в хоре (улыбается).

— А что в бытовом плане в США кардинально отличалось по сравнению с Беларусью?

— Вообще, у них многое устроено по-другому. От быта до привычек в еде. Например, меня угощали десертом cookie do. По вкусу это просто сырое тесто, а для них — готовая сладость.

Еще один пример. В Беларуси родители постоянно предупреждают детей: «Не выходи на улицу с мокрой головой! Закрой окно, чтобы не продуло! Не ходи в мокрых носках! Не пей холодное». Там же абсолютно по барабану, как и в чем ты ходишь.

В команде, да и в семье, надо мной даже посмеивались: «В смысле заболеешь, если у тебя мокрая голова? Как это связано?». Я даже у докторов спрашивал, что они по этому поводу думают. И те тоже уверяли, что это миф. По их мнению, человек с мокрыми волосами может заболеть только в том случае, если у него слабый иммунитет.

Стиль, рост 201 см и друг Готовец

— Как Америка повлияла на стиль в одежде?

— В Штатах люди относятся к стилю более расслабленно. А у нас даже повседневная одежда выглядит выходной и парадной.

Хотя не могу сказать, что в детстве я очень избирательно подходил к вопросам моды. Я и сейчас не слишком стильный парень, а в детстве вообще носил то, что родители купят. С моим ростом выбирать не приходилось (сейчас рост Олега Евенко — 201 см. — Прим. SPORT.TUT.BY).

Помню, если находили кофты с длинными рукавами, то они были огромных размеров и свисали на туловище, как мешок. Но ничего другого не оставалось.

— Вы всегда были самым высоким в классе?

— Я рос постепенно. Не было такого, чтобы случился резкий скачок. В пятом классе после летних каникул обнаружил, что мой друг Дима стоит первым на физкультуре. Я даже немного испугался. Но потом я все-таки догнал его и перегнал.

— Человеку ростом больше двух метров сложно в повседневной жизни?

— Да не сказал бы. На маршрутках я не езжу — раньше пользовался трамваем, сейчас сам вожу машину. Она у меня обычная, не какая-то супервысокая (улыбается).

Понятно, что в командном автобусе ноги упираются в сиденье. Поэтому одну ногу вытягиваю в проход, а вторую, если Кирилл Готовец чувствует себя дружелюбно, разрешает пропихнуть между сидений. Но если друг в плохом настроении, то мне приходится сворачиваться и терпеть.

Массачусетс, отличник, костюм водолаза

— Вы получили диплом Массачусетского университета по специальности «бизнес-менеджмент». Почему это не просто «корочка»?

— Надеюсь, после окончания карьеры в хоккее сумею его применить. Не знаю, как у нас, но в Америке работодатель очень ценит специалиста, который совмещал полноценную работу хоккеиста с учебой в вузе на отличные оценки. Это говорит о том, что у человека все в порядке с тайм-менеджментом, раз он сумел преуспеть везде.

— Какие дисциплины в университете оказались самым интересными?

— Мне нравились курсы по психологии и философии. Не скажу, что эти знания применимы на практике, но они здорово повлияли на мое мировоззрение и открытость ума.

С математикой тоже не возникло проблем. Хотя я сразу побоялся брать высшую и записался на базовую. Прихожу, а там преподаватель рассказывает, что такое плюс, минус, деление, умножение (улыбается). Может быть, некоторые до университета действительно этого не знали. Это у нас в школах хорошее образование, но так ведь не везде.

Дополнительно изучал компьютерные технологии, кодирование, базовые языки программирования. Вот там приходилось подольше посидеть и разобраться.

— За четыре года была хоть одна пересдача?

— Ни разу. У меня были отличные оценки. Если что-то не понимал, обращался к преподавателям. Помню, один предмет вел какой-то странный мужчина. Я даже отзывы читал о нем в интернете, а потом решил прийти на собеседование, сказать, что стараюсь, но ничего не понимаю. Захожу в кабинет, а у того на столе бардак, сам сидит в костюме водолаза и говорит: «Не переживай, все сдашь!».

В итоге я и сдал на хорошую оценку — сам не понял как (улыбается). Но по всем остальным дисциплинам реально все учил и сам разбирался.

— Откуда у хоккеиста такая тяга к знаниям?

— Я выбрал этот путь и хотел взять максимум от возможности получить хороший американский диплом. Такой шанс выпадает не всем.

Да и в хоккейном плане университет дал очень серьезную базу. Появилось понимание того, как важны для профессионального спортсмена не только тренировки, но и питание, режим сна.

До Северной Америки я, честно говоря, не задумывался о том, что после шести, например, лучше не есть, а яблоко, оказывается, не лучший вечерний снэк, потому что содержит сахар.

— Как сейчас выглядит ваш рацион? Ничего лишнего и вредного там не найти?

— Я отношусь к этому вопросу профессионально, но без фанатизма. Обращаю внимание, когда ем и что ем. Лимитирую сладкое, хотя очень люблю мороженое и карамельный попкорн в кино. Последний прием пищи у меня должен быть не позже семи вечера. За день до игры обязательно сам готовлю ужин: запекаю в печке стейк, картошку и свеклу с грибами. Это уже, скорее, психологический момент, привычка. Хотя и по составу все выглядит достаточно здорово.

Достоевский, юмор Элиотта и кислые лица в раздевалке

— Три лучшие книги, которые посоветуете прочесть каждому?

— «Преступление и наказание» Федора Достоевского, «Четыре соглашения» Дона Мигеля Руиса и для разнообразия «Противостояние» Стивена Кинга.

— Кто главный интеллектуал в раздевалке «Динамо»?

— Пусть будет Кирилл Готовец. Я пообещал ему сделать «шатаут» (выразить респект. — Прим.TUT.BY) в этом интервью (смеется).

Кирилл в последнее время много читает — и дома, и на выездах. Как-то зашел к нему в гости, а там такая библиотека! Спрашиваю:

— Как эта книга?

— Еще не читал.

— А эта?

— Тоже.

Но, если серьезно, действительно часто вижу его за чтением.

— А кто лучше всех шутит?

— Мне нравится чувство юмора Стефана Эллиотта и Артема Демкова. Да и вообще, хватает, с кем пообщаться.

— Как сейчас у команды с настроением? Остается желание общаться на нехоккейные темы?

— Когда случается много поражений подряд, это сложно. Если на льду большие проблемы, тяжело не приносить их домой и не думать. Но с нового 2020 года мы осознанно стараемся сохранять хорошее настроение и на катке, и в раздевалке. Кислое лицо никак не решит проблемы, а только усугубит ситуацию.

— Почему говорите, что 2020-й взяли как новую точку отсчета?

— Просто Новый год — хороший повод оставить плохое позади. А так, конечно, и до этого пытались что-то менять. Просто главная задача — направлять злость и неудовлетворенность в продуктивное русло, оставлять эмоции на льду и полностью отдаваться делу.

Первые две игры в новом году у нас получились неплохо, надеюсь, дальше сможем доказать, что в наших силах не только показывать достойную игру, но и давать результат.

— В интервью моему коллеге Крэйг Вудкрофт отмечал, что хоккеисты «Динамо» недостаточно злятся на себя из-за поражений. Согласны?

— Невозможно вообще не испытывать эмоций по этому поводу. Другое дело, что надо направлять свою злость в правильное русло — вымещать не в раздевалке, а на льду.

Понятно, что в хоккее всегда будут ошибки. Но самое главное, это отдаваться игре всем сердцем — где-то сыграть в тело, полезть на ворота, стиснув зубы, заблокировать бросок. В нашем деле нереально побежать без эмоций и сердца. И это должны понимать все 20 хоккеистов.

Драки, 13 швов и плюшевые игрушки

— Свое небезразличие на льду вы часто демонстрируете готовностью вступиться за партнера и полезть в драку. Это иногда оборачивается штрафом и дисквалификацией. Постфактум жалеете об излишней эмоциональности?

— В этом сезоне я не провел ни одной драки для себя. Делал это, вступаясь за партнеров, либо чтобы взбодрить команду.

— В публичном пространстве Крэйг хвалил вас за такое «ненаплевательское отношение», говорил, что так должны вести себя все. Но бывало, что в раздевалке прилетало от партнеров или тренеров за необязательные удаления?

— Никогда. А какие могут быть претензии?

— Например, за то, что в матче с «Салаватом» вас за драку удалили до конца игры и дали трехматчевую дисквалификацию.

— Все сказали: «Молодчик, Олег, мужик». Я бы точно так же отреагировал. Я считаю, что важно оставаться коллективом, в котором все 20 ребят будут биться друг за друга и нести ответственность за каждую мелочь.

В игре с «Салаватом» мы проигрывали 4:0, а за плечами была длинная серия из 10 поражений. Надо было как-то взбодрить команду. Я был бы рад, если бы эту роль взял на себя мой однокомандник, которому не грозила дисквалификация.

Но этого не произошло, так что в той ситуации я был вынужден поступить именно так. В том матче в Уфе это было единственное правильное решение.

Да, меня удалили, но следующую игру «Динамо» выиграло. И я знаю, что болельщики в том эпизоде меня поддержали. Писали в директ слова поддержки.

— То есть вы не считаете, что второе место в лиге по удалениям (87 минут) — это проблема?

— 50 минут из этих 87 — две драки. Вот отнимите их и посчитайте, какое у меня будет место в лиге. Надо понимать, что мои дисциплинарные штрафы не оставляли команду в меньшинстве. Да, есть проблема в том, что я осознанно убирал себя из игры, но делал это для команды.

Если против моего партнера грязно сыграли, я не стану думать: «О боже! Мне же дадут 20 минут — не полезу в драку». У нас в раздевалке на стене написано, что мы в первую очередь команда и не должны давать друг друга в обиду. Этим кодексом я и руководствуюсь. И, надеюсь, остальные хоккеисты «Динамо» поступают так же.

В этом сезоне у меня было три драки. Я считаю, это вполне нормально даже для хоккеиста, у которого нет тафгайских наклонностей. Хоккей — это эмоциональный физический спорт. Если у игрока за три сезона ни одной драки, вот это странно, вы так не считаете?

— Многие из ваших драк оборачиваются травмами?

— Конечно. Мне несколько раз ломали нос, однажды — руку. После одной из драк ударился головой об лед, а сверху на меня упал еще мальчик весом сто с чем-то килограмм. В итоге над бровью рассечение — 13 швов. Травмы — это часть хоккея. И ты никогда не знаешь, когда закончится твоя карьера.

— Как родители реагируют на агрессивные эпизоды с вашим участием?

— Понятно, что они смотрят с точки зрения родителей. Очень сильно переживают и спрашивают, зачем я дерусь. Я бы своему сыну тоже говорил: «Не дерись». Но когда ты находишься в команде, то исходишь из других соображений.

— В обычной жизни вы воинственный человек?

— Я бы не назвал себя спокойным, но не воинственный точно. В жизни почти не было случаев, когда приходилось пускать в ход кулаки.

— Самый милый подарок, который делали?

— Плюшевая игрушка, наверное.

Психология победителей и план на 2020-й

— Как вы переживаете поражения? Получается, закрыв дверь арены, переключиться и оставить негатив за спиной?

— Хотелось бы так делать, но это невозможно. Спасает только мысль о том, что скоро следующая игра, в которой будет новая возможность выиграть и исправить ситуацию.

— Проблема сегодняшнего «Динамо» в психологии или физике?

— Это сто процентов психология. С точки зрения качества игры в этом сезоне мы выглядим намного лучше, чем в прошлом. У нас была куча шансов побеждать, но по своей вине продолжаем отдавать матчи. Почему так происходит — это вопрос.

— Главный тренер говорит, что дело в отсутствии психологии победителей. Согласны?

— Да, полностью. Я считаю, что культура победителей строится на лидерстве, единстве коллектива, желании каждого побеждать и развивать карьеру. Старшие хоккеисты должны быть примером для младших. Чего именно из этих компонентов нам не хватает — у меня нет ответа.

Но я гарантирую, что у минского «Динамо» все будет хорошо, если мы каждый матч будем проводить, как первые две игры 2020 года. Нам должно хватать дисциплины, самоотдачи и ответственности на все 60 минут.

Фото: Дарья Бурякина.