Андрей Степанов: просто делаю свою работу

Ощущаешь себя «находкой для журналиста»?

- К такому званию точно не стремлюсь. Просто делаю свою работу. А она предусматривает и общение с вашим братом. По-моему, осознавать необходимость коммуникации с журналистами должен любой профессиональный спортсмен.

Общение – одно, но яркое, образное и не без юмора – совсем другое.

- Ну я же парень развитой, с высшим образованием. Нужно уметь держать себя перед аудиторией.

Самая большая, перед которой приходилось выступать? Понятно, в качестве оратора, а не форварда.

- Наверное, в университете на защите диплома. Много слушателей, преподавателей.

Раз уж заговорили о работе, можешь сказать, что сейчас, в ноябре, все в этой части складывается здорово? Особенно на фоне сентябрьских пертурбаций со статусом белорусов в российских клубах.

- Я к тем событиям относился спокойно. Чего только не может произойти в хоккее, никто не застрахован от сюрпризов. Ну вот, оказывается, случается и такое. Если бы принимал все проблемы близко к сердцу, наверное, давно бы закончил с хоккеем, так толком и не начав. Тем более что в итоге я в Минске и очень этим доволен. Что в «Динамо», что в сборной чувствую себя абсолютно комфортно. Мне здесь легко и приятно, я дома.

Несколько необычно слышать «дома» в отношении Минска от коренного москвича.

- А что странного-то, если я здесь крепко обосновался уже лет семь как? Жена минчанка, квартира, никуда не срываемся. И не тянет: от московского «кипеша» давно отвык и не считаю, что что-то потерял.

То есть нехватки чего-либо, кроме родителей, не ощущаешь?

- Именно что, «кроме родителей» – вот их действительно не хватает. Бывает до слез обидно, что даже летом не получается вырваться к родным – нужно же семью вывезти куда-то на отдых, на море. А иногда очень тянет на нашу дачу в Подмосковье, где прошла добрая часть детства. Остается ждать только приезда родных в Минск по ходу сезона.

Журналистам понравился твой креатив о гималайских медведях на пресс-конференции после чемпионата мира. Но, признайся, не пожалел о нем осенью, когда понял, что нужно возвращаться в «Динамо»?

- Пожалел не пожалел, но точно сделал вывод, что впредь со словами нужно быть осторожнее. Тем более что тебя могут просто неправильно понять или интерпретировать слова, как им удобно. Я же на самом деле никого тогда не хотел задеть или обидеть.

Но кто-то, так понимаю, все же обиделся?

- Ничего фатального. Просто, повторюсь, я осознал, что нужно тщательнее подбирать слова и понимать, что, где и как ты говоришь, чтобы это не было неправильно истолковано. Постараюсь.

«Динамо», из которого ты уходил весной и в которое вернулся осенью – одна и та же команда?

- Практически. Состав почти не поменялся, лица все знакомые. Ты всем рад, тебе все рады. Как будто попал в рай. Большая разница с Тольятти.

Там было настолько труднее?

- Просто по-другому, совсем иная атмосфера. Ладно, мне не первый раз доводится оказываться крайним. В «Нефтехимике» было что-то похожее: у команды шла полоса неудач. А в таких случаях ищут крайних – или тренерский штаб, или игроков, или тех и других скопом. Так что не впервой попадать в подобный замес. Но что вспоминать: сейчас я в Минске, все хорошо. Здесь у меня как будто открылось второе дыхание.

Скандальные пертурбации в руководстве клуба его не сбивают?

- А что о них рассуждать, если от игроков здесь ничего не зависит.

Дождь с холодным ветром на голову тоже не зависят. Но неприятно.

- Согласен, но это опять-таки история из серии «в хоккее все может случиться». Нужно воспринимать происходящее с профессионализмом и продолжать делать свою работу, несмотря ни на что. Сезон в разгаре.

Но сто очков по итогам «регулярки», как в прошлом, нам на сей раз светят едва ли?

- Не любитель я таких прогнозов. Тем более когда впереди еще слишком много матчей. Мы-то, разумеется, выходим на лед не для того, чтобы терять очки. А там – как бог даст и как будем стараться.

Во вторник постараться тебе и Комарову было не суждено…

- Так решили тренеры. Постановили дать нам паузу после сборной.

Присутствие на арене в таких случаях обязательно?

- Естественно. Хотя, даже не будь обязательным, не представляю, как можно смотреть по телевизору игру своей команды. Только вживую, только рядом.

Можно. Грабовский вот как-то признался, что на четвертьфинале минского чемпионата мира нервы не выдержали, и он ушел с арены в раздевалку досматривать по телевизору. Душа рвалась на лед, а травма не давала.

- Это другое дело. Здесь Мишу отлично понимаю. И его поймут не только игроки, но даже их родные. Мама и жена не раз говорили, что наблюдать за своим со стороны очень тяжело. Мол, наверное, даже вам на льду проще. Вы-то хоть как выплескиваете эмоции и можете повлиять на процесс. А им – только сиди и переживай.

Что сложнее: серия плей-офф или турнир сборной, вроде лиепайского, где три матча за неполные двое суток?

- Параллельные вселенные, которые не сравнить, везде свои особенности. Но присутствует удовлетворение, когда эту гонку с честью выдерживаешь. В принципе на «мирах» тоже бывает не подарочный календарь. Когда ты только отмолотил матч вечером, а следующий – чуть не в полдень назавтра. Впрочем, это тоже полезный опыт.

Как чувствовал себя в ноябрьской сборной, где было много новых лиц?

- Но парни же справились, это главное! А не то, что «Льюис повез в Лиепаю второй состав», на чем делали акцент многие журналисты. Я же чувствовал себя вполне комфортно. Да, было много молодежи. Но у нее горели глаза, все старались, выкладывались по полной. Это непередаваемое ощущение, но оно для игрока команды очень приятно. Сам такой. Уверен, и коуч оценил рвение новичков.

Японская экзотика позабавила?

- Как раз для меня это совсем не экзотика. Во время моего выступления в Хабаровске японцы часто заглядывали к нам на «товарняки». Для партнеров, да, наверное, поначалу было непривычно и чуть забавно. Но со стартового вбрасывания уже было не до шуток. Азиаты шустрые, подвижные. Думаю, лет через пять заявят о себе громче, чем сейчас.

Как относишься к прозвищу Энерджайзер?

- Спокойно. Даже не знаю, как давно и с чьей подачи оно ко мне приклеилось – наверное, еще со времен выступления в «Юности». Но ничего обидного – почему нет?

Определение точное, как считаешь?

- Это уж называющим виднее. В раздевалке-то я с юных лет просто Степа. В некоторых командах, может, не все партнеры даже знали мое настоящее имя.

«Юность» – уже далекое воспоминание?

- Ни в коем случае. Это клуб, который, по сути, дал мне путевку в большой хоккей, помог перейти из молодежного во взрослый. Столько было успехов, побед, сколько ответственности для парня чуть за двадцать. Так что при любой возможности заглядываю, не забываю, встречаюсь с тем же Захаровым.

Чувствуешь, что он гордится тобой как своим бывшим питомцем?

- Ха, здесь можно только на это надеяться. Михал Михалыч, даже если он тобой доволен, никогда этого не покажет явно. А вот подколоть да покритиковать возможности не упустит. Зная его не первый год, это и можно воспринимать как проявление его гордости за тебя. Значит, чувствует, что ты способен на большее, верит. Не знаю, может, это даже правильно с педагогической точки зрения. Чтобы мы не расслаблялись.

Прессбол №175 (3743) 13.11.2015