ДРАФТовый парень! Илья Соловьев: «Предлагали сменить гражданство, но я мечтал играть за Беларусь»

За свою недолгую карьеру Илья Соловьев уже не раз доказывал, что умеет выловить рыбку из пруда. В прошлом году 19-летний защитник, о котором слышали разве что подлинные гики белорусского хоккея, был отобран в национальную сборную и достойно провел взрослый чемпионат мира. В этом сезоне вундеркинда не упустило минское Динамо. Старт игрового года молодой хоккеист встретил в Экстралиге, но не стушевался, когда его бросили под суровые казанские танки в матче с Ак Барсом. В ночь с 6-го на 7-е октября, этот парень может стать еще одним белорусом, в главной хоккейной лиге планеты. Автор Sport Arena Максим Нестерков пообщался с Ильей еще две недели назад, но только сейчас, накануне НХЛ-выборов, интервью выходит в свет.

 – Дебютный матч в КХЛ – и сразу против трехкратного обладателя Кубка Гагарина. Что чувствовал?

– Эйфорию, наверное. Коленки не дрожали. Было желание скорее выйти на лед показать себя. Наверное, шанс дебютировать в КХЛ в матче против такой именитой команды выпадает раз в жизни.

– Вудкрофт или другие тренеры тебя как-то подбадривали?

– Ну да. Говорили: «Не волнуйся, все нормально». А я и не волновался – выполнял их установку. Начало сезона в фарме совсем не напрягало. Если начал в Молодечно, значит, плохо работал на кэмпе. Тренеры видели, что пока не тяну уровень КХЛ – надо было там поиграть. Не было какого-то вселенского расстройства – наоборот, желание работать, доказывать, играть.

 – Многие говорят о крутости заполненной «Минск-Арены», но сейчас количество зрителей ограничено. А при такой атмосфере нервозность и драйв в дебютном матче ощущаются?

– Драйва атмосфера добавляла, а нервозности – нет. Зачем нервничать? Когда нервничаешь, напротив, ничего не получается. Это уже пройденный этап. Что касается атмосферы, то даже сейчас, во время пандемии, она великолепная. Люди приходят. Конечно, мы знаем про бойкот фан-клуба. Хочется, чтобы ребята вернулись на арену. Сейчас на матчи пускают только полстадиона, как это разрешается КХЛ, но все равно болельщики поддерживают, шумят, фан-сектор гремит. Это очень интересно. Незабываемые эмоции!

– Ассист в первом матче подсластил пилюлю?

– Если только совсем чуть-чуть. В итоге ведь все равно проиграли. Да и при мне на площадке пропустили две шайбы. От этого ассиста больше минус, чем плюс. Пропустил голы, причем в этих моментах мог сыграть лучше. Благо, тренеры доверили провести еще пару матчей. Там уже старался не допускать таких ошибок – вроде бы получилось. После дебюта тренеры еще не говорили со мной отдельно. Возможно, поговорят, но я не акцентирую на этом внимание: они дают мне возможность работать с командой. Значит, надо доказывать.

– Говорят, Вудкрофт – строгий тренер. А как он относится к молодым игрокам?

– Обычно. В моей пока не слишком долгой карьере не было излишне злых или строгих наставников. У каждого есть своя изюминка. Да, Крэйг требует сумасшедшей самоотдачи, чтобы мы выполняли установки, но так делают все тренеры – это не новость. Сказать, что он какой-то строгий, я не могу. Вудкрофт хороший тренер, психолог.

– Мы часто слышим словосочетание «система Вудкрофта». Что оно значит для тебя?

– Для меня это значит, что нужно держать высокий темп, постоянно прессинговать, строго играть в обороне (желательно безупречно). В атаке нас должно быть больше противника. В моем понимании, это выглядит так.

– Некоторые хоккеисты говорят, что после маленькой площадки на большой можно едва ли не заварить чай. Проведя год в Америке и предсезонку у Вудкрофта, как ощущал себя в экстралиге?

– Да, было такое ощущение. Не то чтобы можно заварить чай, но площадка больше – естественно, у тебя становится больше времени. Плюс на таком льду командам тяжело поддерживать темп. В каждом коллективе наступает такой момент – у кого-то в середине игры, у кого-то ближе к концу, – когда хоккеисты уже не выдерживают высокий темп. Начинается медленная игра, беготни мало – все идет на технику.

Североамериканские площадки меньше – на них темп выдерживаешь все 20 минут в периоде. Оттого там хоккей более динамичный и зрелищный. Поэтому, мне кажется правильно, что начали переходить на маленькие площадки.

– Различия в скоростях между юниоркой и КХЛ большие?

– Различия, конечно, присутствуют. Естественно, КХЛ превосходит юниорку в скорости, но не намного. Здесь хоккеисты берут опытом: они грамотнее выбирают позицию и ускоряются, лучше видят площадку, находят возможности для скрытых передач там, где в юниорке это сделают не все. Отличия, безусловно, есть.

– Как тебе играется в паре с Ильей Шинкевичем?

– Отлично. Мы понимаем друг друга. Он ветеран – много подсказывает мне, помогает в каких-то моментах. И делает это спокойно. Многие думают, что, когда молодой приходит в команду, старики ему постоянно пихают. Конечно, где-то Илья может прикрикнуть, но ничего сверхъестественного нет. У нас конструктивный диалог: он подсказывает, указывает на ошибки. Очень классно, когда опытные игроки так общаются с молодыми. Если молодые будут становиться лучше, то же самое произойдет и со стариками. Тогда лучше станет вся команда.

– Ты игрок всей площадки, а Илья больше домосед. Грубо говоря, его задача вашей паре – подчищать за тобой?

– Думаю, так во всех парах, куда ставят молодого и игрока постарше. Более опытный хоккеист по умолчанию должен подчищать за молодым. Молодой и в атаку убежит, и в обороне может где-то накосячить. Поэтому старший партнер должен исправлять эти огрехи и указывать на ошибки, чтобы такого больше не было.

– У тебя в профайле сезон в детской команде Витязя. В Подольск ехал с особыми чувствами?

– Да, я там провел год. Против нас еще играл защитник Даниил Пыленков, с которым я выходил в одной паре. Он нам еще забросил. Конечно, в детстве я лишь однажды выступил на кахаэловской площадке, но все равно мы с командой постоянно ходили на домашние матчи Витязя. Конечно, было приятно выйти на лед и играть там.

– Почему не задержался в Витязе дольше?

– Не знаю. Может быть, был недостаточно силен, чтобы остаться в команде на следующий год. Решил вернуться в Беларусь.

– Многим  нашим парням, уехавшим в российские школы, предлагают сменить гражданство. C тобой такого разговора не было?

– Да, было, предлагали. Но, если поменяешь гражданство, автоматически не сможешь сыграть за сборную. А я мечтал играть за Беларусь, поэтому решил пробиваться на Родине.

– Пока получается. В свои 20 ты уже прошел все сборные.

– Это не предел. Есть к чему стремиться.

– В Динамо ты встретился с Павлом Перепехиным, под руководством которого играл в «юниорке». Успели поностальгировать по крутому ЧМ-2018?

– Сейчас нет времени об этом думать. Нужно решать локальные задачи: попадать в плей-офф, доказывать, что у нас есть хорошая команда, которая не отбивается, а бьется, и которую все боятся.

– Сейчас ты, как защитник, вновь много взаимодействуешь с Павловм Перепехиным, которого считают одним из лучших белорусских тренеров по работе с молодыми игроками. В чем его изюминка?

– Павел Викторович гоняет молодых. Он требователен к нам, заставляет нас работать. Если даже кто-то и не хочет, все равно может заставить работать больше, чтобы мы становились лучше. Возможно, именно поэтому у него так хорошо получается с молодыми.

– Через год после юниорского чемпионата ты оказался во взрослой сборной. Помнишь, как узнал о приглашении?

– Пришел на тренировку U-20. Подошли Дмитрий Владимирович Дудик и начальник команды Артемий Витальевич Старинский. Сказали: «Тебя позвали потренироваться с националкой. Надо сходить». Тогда думал, что это из-за нехватки людей: еще не приехали все динамовцы, шел плей-офф экстралиги. Пошел, потренировался – в итоге Сидоренко оставил. Сперва до конца кэмпа в Минске, а потом взял и в Казахстан. Сначала вообще не думал, что могу попасть в итоговый ростер. Просто работал и надеялся, что такое может случиться.

– Игроки той сборной отмечали особую сплоченность и классную атмосферу. Остались яркие воспоминания?

– Воспоминания есть всегда. Коллектив действительно был сплоченный, дружный. Везде были вместе, после игр все делали вместе. Это мой первый взрослый чемпионат мира – было интересно прочувствовать все это изнутри коллектива. Раньше-то я мог только наблюдать по телевизору, как сборная играет на «мире». А здесь появился шанс испытать все это на себе. Это незабываемые эмоции. Если честно, даже не могу описать словами. Была какая-то эйфория, радость. Может, где-то даже по-детски радовался, что такое случилось.

– Что можешь сказать об Андрее Сидоренко?

– Беда в том, что я с ним поработал только на этом чемпионате мира, отрезок короткий. Как тренер достаточно грамотный специалист. О характере Андрея Михайловича сказать ничего не могу: не так долго работали вместе. Но фактически он дал мне путевку в жизнь.

– Со стороны складывается впечатление, что Сидоренко относится к игрокам по-отечески, с теплотой.

– Да, такое прослеживалось. Думаю, каждый тренер должен так относиться к своим подопечным. Игроки будут чувствовать это и уважать.

– Спустя полгода ты сыграл за «молодежку» на домашнем «мире». По именам у нас собралась очень крутая команда. Что помешало вернуться в элиту?

– Тяжело сказать. Вроде, как ты говоришь, все было классно, но в каких-то моментах не проявили характер. Не хватило, может быть, эмоций, а может, и мастерства. Даже не знаю, что сказать.

– Видел письмо Дудика после турнира?

– Да. Немного удивился. В первый раз видел, чтобы тренер такое сделал, написал. Думаю, так Дмитрий Владимирович хотел выразить, что уважает всех, кто там был, бился, но, к сожалению, у нас не получилось. Я считаю, ту команду нельзя судить по одному лишь невыходу в элиту. Парни бились, старались. Никто не катался спустя рукава. Все были сконцентрированы и готовы даже ценой травмы добывать победу. Жаль, что не получилось.

– Что такое домашний чемпионат, пускай и в первом дивизионе?

– Это крутые эмоции на льду, приятно выступать дома. В спортивном плане понимаешь, что цель уже достигнута – и нужно не облажаться.

– В следующем году повторишь на взрослом «мире»?

– Не берусь утверждать. Все-таки сначала нужно пройти в состав. А это тяжелая работа. Посмотрим. Если тренер сочтет, что я нужен команде, буду стараться.

– Ты провел сезон в Cагино и на момент остановки турнира из-за коронавируса был вторым защитником по набранным очкам (53 матча 7+33).  Что он тебе дал?

– На меня обратили внимание энхаэловские скауты. Я получил опыт – даже не столько хоккейный, сколько в бытовой жизни. Посмотрел, как живут американские игроки, как они готовятся к матчам, что делают на тренировках и после них. Это колоссальный опыт. Это другая страна, менталитет, законы. Там все другое.

– Что тебя больше всего удивило?

– Наверное, организация матчей и внутрикомандные правила. Парням по 17-18 лет, а они приходят на игру в костюмах. Я знал об этом, но, когда приехал, удивился их подходу к этому. Вроде бы какая-то мелочь, например, туфли. Но накануне каждого матча они их чистят до блеска. Фактически, как клюшку готовят перед игрой.

Ну и сами матчи. Каждый раз играешь при пяти-шести тысячах зрителей! А ведь это всего лишь юниорская лига.

– Многие белорусские хоккеисты ехали в Америку, не зная английского. А как у тебя с языком?

– В школе знал его хорошо, но потом подзабыл из-за отсутствия практики. Когда уехал за океан, пришлось учить фактически с нуля. Там другой сленг, очень много новых слов. К концу года более-менее разговаривал на английском.

– Как осваивал язык?

– Приходил к опекунам и разговаривал с ними. Какие-то непонятные слова они мне объясняли, другие записывал и переводил сам. То же самое в команде. Разговаривал с сервисменами, партнерами. Они видели, что это тяжело, но помогали. Первый месяц было сложно что-то подсказывать ребятам на льду: многих слов не знал. Иногда на автомате что-то выкрикивал на русском. Даже такое бывало.

– В какую семью ты попал?

– У меня было две семьи – до Нового года и после. В обеих чувствовал себя как дома. Надо мне поесть – они сделают покушать, нужно постирать – постирают. Убирали мою комнату. Собирался в магазин – они без всяких разговоров садились и везли меня в магазин. Не придумывали никаких отмазок. В общем, отличное отношение. Мне с ними было очень комфортно.

Я жил в маленьком городе – его население 50 тысяч. Но он разбросан на большом пространстве. Один раз попробовал дойти до магазина – шел два часа. Столько же возвращался домой. Когда пацаны в команде об этом узнали, сказали: «Илья, если тебе куда-то надо, просто напиши. Мы  подвезем».

– Американский ритм жизни прочувствовал?

– Нет, я на самом деле не заметил большой разницы. Сагино – спокойный маленький город. Чем-то напоминал деревушку. Никто никуда не торопится, не спешит. Я жил в степи – не было куда сходить, на что смотреть. Просто открытая степь, дома с магазинами и ледовая арена.

– Зарплаты в OHL небольшие?

–  Я зарабатывал 500 долларов, и этого хватало. В первой семье мне все покупали. Во второй даже давали что-то с собой на выезды. Они знали: у меня только то, что они дают. Они понимали, что родители далеко, и домой съездить я не могу. Давали мне на карманные расходы, чтобы я ни в чем себе не отказывал.

У вторых моих опекунов есть взрослые дети, у которых жили ребята из нашей команды. Часто устраивали ужины всей семьей и нашими ребятами. Так тоже учил английский, потому что мне часто задавали разные вопросы – и о Европе, и о Беларуси, и о России.

Статистика защитников Saginaw Spirit сезона 19/20. Фото: saginawspirit.com

– Что спрашивали о Беларуси?

– Мои вторые опекуны знали такую страну: у них родственники или друзья живут в Польше. А их дети о Беларуси не слышали. Мне приходилось рассказывать, что это страна, расположенная рядом с Россией. Рассказывал им о Беларуси, что-то искал в интернете и показывал.

– Прогресс. Раньше о Беларуси вообще не слышали.

– Раньше существовал только Советский Союз. Для всех мы были коммунистами, русскими.

– Ты сказал, что за тобой уже наблюдали энхаэловские скауты. Задрафтоваться еще надеешься?

– Посмотрим 6-7 октября. Конечно, в душе теплится надежда.

– Твой контракт с Динамо однолетний. Задерживаться дома надолго не планируешь?

– Жизнь покажет. Глупо строить какие-то планы на будущее, когда у тебя есть задача, которую нужно решить здесь и сейчас. Тем более цель очень серьезная.

 – Какая это цель? Выйти в плей-офф?

– Нужно показывать максимум в каждом матче, тогда мы сможем выйти в плей-офф. Хотелось бы, чтобы мы доказали, что в Беларуси есть коллектив уровня КХЛ. Знаю, многие российские журналисты высказываются, что у нас в стране нет ни игроков, ни команды. Хочется доказать обратное.

Максим Нестерков, sportarena.by