Кевин Лаланд: все перемены – к лучшему

* * *

Кевин, национальная сборная Беларуси, да и все болельщики нашей страны сейчас в напряжении перед важным событием – Олимпийской квалификацией. Насколько ты ощущаешь серьезность момента?

- Безусловно, Олимпиада сама по себе – событие уникальное. Чести выступить на хоккейном турнире удостаиваются только лучшие – попасть в число двенадцати топ-команд крайне нелегко. Так что в сентябре нас ждет очень серьезное испытание. Здорово, кстати, что финальный этап квалификации пройдет в Минске – у белорусских болельщиков есть возможность увидеть матчи и поддержать нас «вживую». Мы же сделаем все возможное для того, чтобы страна могла нами гордиться.

К слову, многие вратари перед такими матчами и турнирами замыкаются в себе, перестают общаться с окружающими. Твоя манера поведения в этом плане сильно отличается?

- Не сказал бы. Я все же сам по себе более шумный и экспрессивный. Конечно, в нашем вратарском деле необходима максимальная концентрация, а для этого время от времени приходится, как улитке, прятаться в свою раковину. То есть побыть наедине с самим собой, прислушаться к собственным ощущениям. Скажу сам за себя: в такие ответственные моменты я просто придерживаюсь своего обычного рабочего графика, доверяю своей профессиональной подготовке. Просто мне намного проще, если я не забиваю себе голову лишними мыслями. Хоккей – это ведь игра, а от игры надо прежде всего получать удовольствие. Да и вообще неважно, чем ты занимаешься в жизни – важно, чтобы тебе это было в радость. С таким отношением я и пытаюсь каждый раз выходить на лед.

То есть у тебя нет тех самых знаменитых «вратарских предрассудков»?

- Нет. Как я уже сказал, доверяю в первую очередь самому себе, тому, что знаю и умею. Знаете, мы же проделываем одни и те же вещи на протяжении многих лет своей карьеры, так что это уже практически в подсознании, не говоря уже о мышечной памяти. Поэтому если однажды я сделаю что-то не так, как раньше, паники у меня точно не будет, как и навязчивых мыслей о поражении и других неудачах. За такой большой промежуток времени все действия стали для меня настолько привычны, что порой я даже об этом не задумываюсь.

На предыдущих турнирах в составе национальной сборной у тебя всегда были сильные конкуренты – Виталий Коваль, Дмитрий Мильчаков. Теперь тебе все заранее предрекают роль голкипера №1. Насколько комфортна для тебя такая ситуация?

- Мой подход не изменился. Мне нравится быть первым номером, нравится брать на себя ответственность и быть в тонусе каждый игровой вечер. Когда голкипер загружен работой, ему проще готовиться к играм, а также не нужно беспокоиться о многих «побочных эффектах».

Я разговаривал с Виталием после того, как он объявил о завершении своей карьеры. Подобное решение необходимо уважать, ведь каждый профессиональный спортсмен лучше кого-либо чувствует, когда нужно уходить на покой. Ситуация с Димой, конечно же, другая – не вполне уверен, что именно там случилось. Тем не менее сейчас мне комфортно, даже несмотря на несколько возросшее давление. По крайней мере, теперь стало меньше тяжелых мыслей и догадок.

Болезненный вопрос, и тем не менее: что ты можешь сказать о ситуации с Дмитрием Мильчаковым, который покинул команду уже по ходу предсезонной подготовки?

- Знаете, не хочу делать никаких выводов, тем более кого-то одобрять или осуждать. Очевидно, однако, что ситуация с тремя голкиперами в команде совсем не идеальна. Не хочу сказать, что это огромная проблема, и тем не менее с определенными сложностями в «Динамо» на протяжении лет трех-четырех в этой связи столкнуться пришлось. Например, когда Дима только пришел, в команде уже были я и Ларс Хауген. Потом – Ларс, Дима и Дэнни Тэйлор, еще спустя год – я, Дима и Джефф Гласс… Даже на тренировках троим голкиперам трудно распределять время равномерно. Не говоря уже об играх, где, как правило, задействован только один вратарь. При этом второй сидит на скамейке, а третий и вовсе находится за ее пределами, то есть даже не ощущает себя частью команды. Так что это было нелегкое положение не только для нас, но и для тренерского штаба – хотелось ведь дать шанс каждому, все этого заслуживали. Но в такой ситуации это просто нереально. Теперь же мы с Беном (Скривенсом – прим.) можем целиком и полностью сосредоточиться на работе, определенно будет проще, зная, что в игре будет кто-то из нас двоих. Не будет лишних мыслей, зато будет достаточно времени на тренировках. Конечно, по-человечески жаль Диму – он не сделал ничего плохого и отлично работал, пока был здесь. Здесь все сводится к тому, какой вариант развития событий на данный момент посчитало лучшим клубное руководство. Наконец, это просто неотъемлемая часть нашей хоккейной жизни. Как я уже сказал, невозможно сделать счастливым каждого – все случилось так, как случилось…

Два чемпионата мира в джерси сборной Беларуси для тебя сложились совершенно по-разному. Почему в Чехии все получилось, а в Санкт-Петербурге – не совсем?

- Трудно сравнивать оба эти турнира. Очевидно, что как команда мы намного лучше выступили в Остраве. Полагаю, там мы смогли удивить некоторых грандов, которые попросту не знали, чего от нас можно было ожидать. Мы же играли очень агрессивно, так что многих это застало врасплох. Но, к сожалению, подобный трюк нам уже не удался в Санкт-Петербурге – и Канада, и Финляндия, и все остальные были к нам готовы. Независимо от того, с кем мы играли, ни одна команда не отнеслась к нам с пренебрежением. Опять же, в команде было трое вратарей, так что мы не знали, кто и когда будет играть. На тренировках мы не получали достаточно практики и не имели четкого представления, кто за что отвечает. Знаете, голкиперы ведь очень специфические игроки. Не хочу сказать, что мы требовательные или тем более капризные, однако для нас важно, чтобы все было приведено в максимальный порядок и чтобы атмосфера вокруг была по возможности комфортной. В этом вся суть – когда на душе легко и спокойно, когда ты в себе уверен, даже шайба кажется гораздо больших размеров, а ход самой игры – медленнее, чем на самом деле. Мне кажется, что лучшие вратари мира способны «нащупать» это состояние практически в каждом своем матче. Мне же в Питере это, к сожалению, не удалось.

Новый тренер по вратарям в сборной – Яри Каарела. Как складывается ваше сотрудничество?

- До сих пор все идет просто замечательно. Яри – очень позитивный и добрый человек. Мы вместе работали в ЦСКА, а теперь и в сборной. Сейчас он трудится в связке с Андреем Мезиным, что мне очень импонирует. Взаимопонимание с Яри у нас очень хорошее – он всегда знает, что мне нужно, чем мне помочь. Пожалуй, очень трудно выразить словами, насколько ключевая роль в команде у тренера вратарей. Главная его задача – не научить игрока делать красивые и техничные сейвы, они ведь профессионалы, так что и так это умеют. Это скорее вопрос дисциплины – ежедневного повторения, прививания полезных привычек и рефлексов. Также очень важно создать доверительные отношения. Например, сейчас, если что-то меня беспокоит, причем даже если дело не касается хоккея, я в любое время могу обратиться к Яри за советом или поддержкой. Мне кажется, это очень важная часть нашего дела – ведь мне необходимо быть максимально собранным в момент выхода на площадку, а Каарела помогает мне снять лишний стресс. Пожалуй, для меня это и есть наиболее его ценное качество как тренера голкиперов.

Все лето шла упорная подготовка не только к очередному сезону Континентальной хоккейной лиги, но к Олимпийской квалификации. Набрал ли ты оптимальную форму? Готов ли на 100% к тому, что тебе предстоит?

- С начала нашей «предсезонки» прошло уже почти два месяца, и надо сказать, это было очень нелегко. Работа в тренинг-кэмпе кипела, мы делали все возможное, чтобы подойти к старту сезона на топ-уровне. Думаю, игроки и тренерский штаб проделали отличную работу, собрав команду и сплотив ее перед таким ответственным этапом. Сейчас мы прежде всего готовимся к Олимпийской квалификации, однако, естественно, не забываем и о старте регулярного чемпионата КХЛ 6 сентября. Все прекрасно знают, что впереди очень сложный сезон, но, по-моему, все чувствуют себя уверенно. Что ж, будем стараться выступать на пределе и посмотрим, что из этого получится.

Что касается лично меня, в последний год или полтора определенные обстоятельства и не очень правильные хоккейные привычки несколько выбили меня из колеи. К счастью, Яри вовремя вернул меня в строй. Я знаю, что много говорю о порядке и дисциплине, но на профессиональном уровне это, пожалуй, самое главное. Это то, что и сделал для меня Яри Каарела. Мы много работали на льду, смотрели видео… Хотя всегда есть место для самосовершенствования, ты никогда не будешь идеален. А значит, и ошибки будут. Стараюсь постоянно держать это в голове, чтобы они не повторялись дважды, трижды или четырежды. Важно учиться на своих промахах и становиться лучше, чем ты был раньше. Над этим мы и работаем.

В «Динамо» этим летом случились большие перемены. Новый тренерский штаб, новые игроки, новые подходы. Как ты воспринял все эти изменения?

- Мне кажется, все перемены, которые произошли, к лучшему. Конечно же, после такой глобальной перестройки очень наивно ожидать сиюминутного результата – это очень глубокий и серьезный процесс. На протяжении предсезонных матчей мы обкатывали новую систему, а игроки, до этого никогда не игравшие в КХЛ, привыкали к новым условиям. Так что какое-то время на перестройку все же понадобится. И все же наша задача – выход в плей-офф – неизменна. Ну, а там уже возможно все, даже чудеса. Однако, как я уже сказал, это не дело одного дня. Наверняка на протяжении сезона у нас будут как светлые, так и темные полосы. Но если мы не будем форсировать события и будем методично и целенаправленно двигаться в намеченной цели, в итоге все будет хорошо.

* * *

Если посмотреть, кто использует хэштеги с твоей фамилией, прежде всего, натыкаешься на несколько фанаток, отмечающих отдельным постом едва ли не каждый твой выход на лед. В жизни сталкиваешься с ними?

- Ха, вообще-то я уже удалил свой аккаунт в твиттере, а инстаграма у меня и вовсе никогда не было. Хотя, нет, был – и «прожил», по-моему, всего один день :) На самом деле серфинг в Интернете стал отнимать слишком много времени, да и чем дольше я был погружен в мир соцсетей, тем скучнее для меня он становился. Хотя не спорю: иногда было приятно прочитать там приветственные или напутственные сообщения, причем неважно, от кого. Более того, наверняка я даже встречался с некоторыми из их авторов рядом с «Минск-Ареной» после игр. Здорово, когда в тебя верят и поддерживают в социальных сетях. Однако в дальнейшем я уже не хочу быть их частью.

Как ты понимаешь, мы внимательно следим за всем, что делают наши игроки, за всеми упоминаниями о вас. И вот, кое-что выяснили во время серфинга соцсетей… Готов ли ты разбить сердца твоим поклонницам?

- (Улыбается). Да, мы с моей подругой Эйприл Кастанье вместе на протяжении нескольких месяцев, и пока у нас все складывается довольно неплохо. Очень бы хотелось, чтобы она навестила меня в Минске – сейчас я как раз делаю ей визу в Беларусь. Она также была в Санкт-Петербурге, когда мы выступали на чемпионате мира. А еще мы летом вместе ездили в Норвегию на свадьбу Ларса Хаугена. До этого, кстати, я много рассказывал о ней Ларсу. А когда они наконец встретились, он долго смеялся, после чего выдал: «ребята, же как один человек – только один мальчик, а второй – девочка!» На самом деле мы очень похожи, наши характеры совпадают практически во всем – это я понял в самый первый день знакомства. У Эйприл, кстати, двое детей – для меня это новый, но очень интересный опыт, ведь до этого у меня никогда не было серьезных отношений с девушкой, у которой уже есть дети, тем более двое! Естественно, летом пришлось немного перестроить ритм жизни, но это того, конечно же, стоило. Ее ребята действительно классные. Летом мы несколько раз вместе играли в гольф. В общем, мы все еще продолжаем узнавать друг друга. Посмотрим, что будет дальше.

Знаете, когда завершился чемпионат мира в России, 4 июля (день старта предсезонной подготовки «Динамо-Минск» – прим.) наступило так внезапно, что у нас даже не было времени толком где-либо отдохнуть. Сначала сразу после возвращения из Санкт-Петербурга я был занят ремонтом своей квартиры в Канаде, потом – нашим с мамой благотворительным проектом, потом была свадьба Ларса… В общем, лето пролетело незаметно.

Но хотя бы немножко перевести дыхание, надеюсь, вам удалось?

- Разве что совсем чуть-чуть. Родители Эйприл живут недалеко от реки Святого Лаврентия и у них есть лодка. Раз или два в неделю мы катались на ней вместе с родителями и ее детьми. Однако за исключением этих дней, я старался заниматься только делами.

* * *

Слышала, ты сделал новый шлем. Что на нем изображено и когда собираешься официально его презентовать? Будут ли на нем вновь мультипликационные герои, вроде Mr. Potatoe Had?

- В этот раз никаких особенных персонажей на моем шлеме не будет. На самом деле мне в голову просто пришло несколько различных идей, которые мы с моим канадским товарищем-аэрографом постарались воплотить в жизнь. Спереди изображен табун зубров – разумеется, это прямая отсылка к «Динамо-Минск» и к Беларуси в целом. На одной стороне изображен мальчик-голкипер, играющий в хоккей под открытым небом – на замерзшем пруду и на фоне гор и лесных массивов. На второй щеке – «Минск-Арена», на подбородке – большая литера «Д», а сзади – белорусский и канадский флаги вместе с моим игровым номером. Надену я его уже для новой фотосессии, а также в новом динамовском видео. Но сейчас, когда я в сборной, надевать клубную маску нет смысла. Подожду начала сезона и уже тогда продемонстрирую обновку по всей красе. Шлем действительно немного отличается от того, что у меня было до этого, но думаю, что болельщикам он понравится.

Давно хотела спросить: у тебя на шлеме национальной сборной написано «Lala35». Почему именно такая надпись?

- Просто сокращение от Lalande. Здесь меня так не зовут, но раньше, перед переездом в Минск, частенько бывало. Вообще, на протяжении карьеры у меня было порядка пятнадцати «никнеймов» – Лала, Ланди, Кев… Просто первый вариант оказался более «живучим», что ли. А еще, когда мои брат и сестра были маленькими, они часто смотрели по телевизору «Телепузиков», где одного из персонажей звали именно так. Как-то так и приклеилось :)

Вообще, насколько важно для тебя то, что нарисовано на твоем шлеме?

- Скажем так: вместо того чтобы покрывать свое тело татуировками, я выражаю некоторые из своих идей на шлеме. Для меня это как способ самовыражения. К тому же шлем всегда можно поменять, что я регулярно и делаю – раз в пару лет, прежде всего из соображений безопасности. Хотя все свои старые шлемы я храню одной из своих комнат – там для них отведена специальная «стена почета». На сегодняшний день там собрана уже целая коллекция.

Помнится, Ларс Хауген обращался к минским мастерам аэрографии, чтобы нанести «боевую раскраску» на свой шлем. Кто выполнял роспись для тебя?

- Все тот же канадский мастер, который раскрасил все мои шлемы за прошедшие 11 или 12 лет – кроме, пожалуй, одного. В бытность игроком «Витязя» мой тогдашний шлем раскрасил как раз российский аэрограф.

* * *

Языковой вопрос остро стоит для многих динамовских легионеров. В Беларуси не так много англоговорящих людей, и ребятам из динамовского офиса то и дело приходится выручать наших экспатов. Ты – один из наиболее продвинутых иностранцев в составе нашей команды в изучении русского. Насколько свободно в этом отношении себя ощущаешь в обычной жизни за пределами арены?

- Думаю, вам лучше об этом спросить водителей минских такси – они определенно дадут на этот вопрос самый объективный ответ :) Скажу честно: мой русский не так хорош, как мне бы хотелось и каким он должен был бы быть после стольких лет, проведенных в Минске. Если мне знаком контекст, я, скорее всего, смогу понять 90% речи. Но если, например, в магазине наткнусь на двух людей, разговаривающих между собой по-русски, мне потребуется сильно вслушиваться на протяжении нескольких минут, чтобы уловить суть. Но в целом больших проблем не бывает, особенно на арене – здесь все слова и термины повторяются по несколько раз на день, ведь тренеры, доктора и партнеры используют одну и ту же лексику. В общем, ситуация уже знакома. С некоторыми белорусскими игроками я даже могу поговорить. Но до сих пор мне гораздо проще слушать, чем говорить самому.

Можешь вспомнить пару самых смешных и нелепых случаев из практики твоих попыток общения с жителями Беларуси?

- Пожалуй, расскажу про самый «свежий» случай. Моя машина сейчас на ремонте, поэтому на протяжении недели я активно пользовался Uber’ом. Незадолго до этого в город приехала семья Шарля Лингле, и он пригласил меня в гости на ужин. До этого я был в его новой квартире только один раз и не помнил, как туда добираться. Шарль дал мне адрес, но предупредил, что он не точный, и лучше показать водителю фотографию места. Но дело-то в том, что, когда в Uber необходимо ввести именно адрес! Который в итоге оказался адресом района, а не конкретной улицы. Фактически там три дома с одинаковым адресом, а GPS в машине не работал – в общем, пришлось добираться практически «наощупь». Так мы и катались вокруг да около минут двадцать, пока я не заметил припаркованный неподалеку грузовик Лукаша Крайчека, который сейчас живет там же. В общем, мы справились. Да и на ужин я, к счастью, не опоздал!

* * *

Никогда не спрашивали тебя про благотворительность. Однако на этот раз с твоего разрешения сделаем это, тем более что ты уже упомянул о своем проекте немногим ранее…

- Это тот же самый проект, что и раньше. Только в первые три года мы организовывали хоккейные матчи, а в последние два – покерный турнир (Poker4wishes 2016 – прим.). Первая половина вырученных средств по традиции пошла в международный фонд Make-A-Wish Foundation, помогающий смертельно больным детям, а вторая – на помощь пострадавшим от лесных пожаров в канадской провинции Альберта, где тысячи семей потеряли свои дома из-за стихийного бедствия. Пожалуй, одно из главных преимуществ того, что у меня есть собственный благотворительный фонд – это то, что я сам могу решать, как распределять средства. И в этот раз решение разделить их между двумя организациями было принято в самый последний момент. Мне просто хотелось помощь как можно большему количеству пострадавших людей…

Далеко не все игроки «Динамо-Минск» с охотой откликаются на предложение принять участие в благотворительных акциях. Ты – приятное исключение. Откуда такое желание помочь, в общем-то, далеким и незнакомым людям?

- Думаю, многое зависит от того, в какой среде ты вырос и был воспитан. Моя мать, например, уже долгое время сотрудничает с Make-A-Wish Foundation в качестве волонтера, так что я с малых лет видел, какие результаты может приносить подобная деятельность. Кроме того, многие профессиональные спортсмены из провинции, откуда я родом, регулярно организовывали благотворительные проекты, в которых принимал участие и я. Так что неудивительно, что лет в 15-17 у меня также проснулся интерес к тому, чтобы помогать нуждающимся. Даже сейчас, в Минске, мы иногда ходим в больницы и детские дома, приносим детям подарки – особенно под Рождество и Новый год. Невозможно описать, насколько приятно наблюдать, как дети в такие моменты становятся по-настоящему счастливы. Очень хочется верить, что они отвлекаются от тяжелой реальности хотя бы на время. Мне очень нравится то, что я делаю. Как профессиональный спортсмен, я чувствую, что мне несказанно повезло в жизни и что я в долгу перед обществом. Таким образом я стараюсь поделиться с окружающими – настолько часто, насколько это возможно.

В прошлом сезоне, когда ты был травмирован, ты периодически появлялся на матчах вместе со своими подопечными. Насколько у вас близкие отношения? Можешь ли о них рассказать?

- Что вы, они не подопечные, они – мои друзья! Это семья, с которой я познакомился после того, как услышал их историю после чемпионата мира в Чехии. Сначала я предложил Евгении из Федерации хоккея начать с чего-то простого – например, подписать клюшку, выставить ее на аукцион и вырученные средства пожертвовать на то, чтобы помочь кому-то из Беларуси. После чего Евгения рассказала мне об Иоланте и ее семье, о том, через что они прошли. Мы вышли с ними на связь и спросили, чем можем быть полезны. В общем, половина средств от моего благотворительного проекта – не этого, но прошедшего года – была для Иоланты, для ее лечения и всего того, что могло бы ей пригодиться. Мы до сих пор общаемся, отец Иоланты пишет мне примерно раз в два месяца о том, как у них обстоят дела. А иногда сама Иоланта присылает мне письма, рисунки или фотографии, что, конечно же, безумно трогательно.

Поразительно наблюдать, на что мы способны в таких жизненных ситуациях. Конечно же, требуется нечто большее, чем просто деньги и лечение когда сталкиваешься с такой тяжелой болезнью, как у Иоланты. Но я изо всех сил стараюсь подарить ей положительные эмоции, веру и надежду. Что бы то ни было, я очень счастлив сделать это для нее. Ее семья – прекрасные люди, и очень жаль, что им пришлось столкнуться с таким испытанием. Такого не пожелаешь никому. Однако сейчас все похоже на то, что она справится и сможет победить болезнь. Видеть и знать это – невероятная радость. Это нечто такое, что ты не можешь купить ни за какие деньги, но тем ценнее положительный исход. Так что будем надеяться только на лучшее.